#Ученичество

| #Ученичество. 2024. Вып. 4 | #Apprenticeship. 2024. Issue 4 6 Иоганн Маттиас Шаден (1731–1797) был одним из первых немецких профессоров, приглашённых в Московский университет. Уроженец Пресбурга (ныне Братислава), доктор философии Тюбингенского университета, изучавший философию, богословие, древние и восточные языки, Шаден прибыл в Москву в 1756 г. и занял должность ректора университетских гимназий. Вскоре Шаден также возглавил высший гимназический класс, где готовил учеников к переводу в университет. В 1771 г. Шаден получил кафедру практической философии, а год спустя сложил с себя ректорские полномочия. В университете Шаден cначале вёл занятия на философском, а затем и на юридическом факультете, преподавая философские и правовые дисциплины, а также курс политики [5, с. 175–176]. Шаден не преподавал немецкий язык ни в гимназии, ни в университете: все свои курсы он читал на латинском языке. При этом его бывший студент, профессор Харьковского университета И. Ф. Тимковский указывал, что приобрёл у Шадена «навыки Латинской и Немецкой речи» [13, с. 1435]. Кроме того, по его словам, Шаден, читая лекции по латыни, порой вставлял «для прикрасы» русские выражения: «Хочешь, батюшка, иметь жену, выбирай год, выбирай два; жена не кобыла, не пошёл на площадь и купил» [14, с. 25]. Из этого явствует, что за годы жизни в России Шаден в известной степени овладел русским языком. И кроме того, родной для Шадена немецкий язык всё же находил какое-то применение на университетских занятиях. С 1770-х гг. Шаден также содержал у себя дома в Немецкой слободе частный пансион [15, с. 50], рассчитанный на 8–10 воспитанников. В число его знаменитых пансионеров входили литератор и историограф Николай Михайлович Карамзин, коллекционер и издатель Платон Петрович Бекетов, енисейский и саратовский губернатор, писатель Александр Петрович Степанов и беллетрист и литературный критик Александр Петрович Беницкий. Известно, что в частном пансионе Шадена преподавалось «то же учение, какое в самом университете» – об этом в конце 1780-х гг. упоминал куратор Московского университета И. И. Шувалов [9, л. 109]. По свидетельству Степанова, обучавшегося у профессора в начале 1790-х гг., в своём пансионе Шаден вёл занятия по немецкому языку, истории, географии и статистике. Французский язык преподавала его жена («почтенная немка»). Русскому языку обучал один приглашённый бакалавр, математике – другой, а Закон Божий преподавал православный священник [12, с. 18]. Несколько слов о языковой повседневности в пансионе. Очевидно, хозяин пансиона и его супруга общались между собой на немецком языке, а вот занятия с детьми вели преимущественно на русском языке. В воспоминаниях Степанова описан примечательный случай: Шаден вернулся домой во время урока русского языка – когда Степанов декламировал оду Ломоносова. Немецкий профессор не понял использованных Ломоносовым метафор и обратился за разъяснениями к учителю-бакалавру и в итоге счёл положения оды «совершенной бессмыслицей» [12, с. 19–20]. Стало быть, Шаден владел русским языком достаточно свободно, чтобы воспринимать художественные произведения и вести диалог, но нюансы ускользали от него. В то же время немецкий язык явно входил в обиход пансиона: маленького Степанова там звали Hasenfuss («зайчишка-трусишка») и Windbeutel («болтунишка») [12, с. 21]. Стоит полагать, что при общении с пансионерами Шаден и его супруга переходили на немецкий там, где не могли должным образом выразить оттенки мыслей. А юного Карамзина Шаден не просто обучал немецкому, но и водил в гости к знакомым иностранцам в Немецкой слободе, дабы тот мог осваивать язык на практике [11, с. 14]. Таким образом, юные